Под звёздами сердца_2ч

Марина резко вдохнула, словно вынырнув из ледяной воды. Глаза распахнулись, цепляясь за тусклый свет утренних лучей, пробивавшихся сквозь шторы. Простыня прилипла к спине, а волосы слиплись на шее от пота. Она прижала ладонь к груди, пытаясь заглушить бешеный стук сердца. Он был здесь… В памяти всплывали обрывки сна: тепло его руки на своей щеке, шепот, пронизанный болью: «Живи… Ты должна жить». Потом — бескрайнее поле, усыпанное маками, его силуэт, растворяющийся в золотистой дымке рассвета. Она бежала, спотыкаясь о стебли, кричала до хрипоты: «Виталик, остановись!» Но он исчезал, будто уносимый ветром…

— Почему… — прошептала она, сжимая кулаки, пока ногти не впились в кожу. Будильник на тумбочке показывал 5:15. «Еще час до звонка…» Но сон уже не вернется. 

Она плетью спустила ноги с кровати, ступни коснулись холодного пола. В кухне царил беспорядок: вчерашняя чашка с засохшим кофе, крошки на столе. Марина машинально насыпала молотые зерна в турку, но рука дрогнула, и горький аромат рассыпался по столешнице. «Как отпустить?» — вопрос висел в воздухе, смешиваясь с шипением кофе на плите. Она прикусила губу, глотая ком в горле, и выпила напиток залпом, почти не чувствуя вкуса. В разбитом состоянии Марина отправилась на работу.

Город еще спал. Фонари мигали, как усталые глаза, а ее тень волочилась за ней, будто невидимый груз. Марина шла, уткнувшись взглядом в асфальт, пока витрины магазинов не сменились знакомой вывеской «Продукты №7». 

Воздух пропитался запахом свежих овощей и моющего средства. Наташа, как всегда, встретила ее у входа, размахивая ценником: 

— Мариш, смотри, новые акции! Мороженое «Карамельный взрыв»… — Голос оборвался, когда она заметила бледное лицо подруги. — Ой, что с тобой? Опять не спала? 

Марина отвернулась, расставляя банки с огурцами на полке. Ее пальцы скользили по холодному стеклу, будто ища опору. 

— Снился Виталик… — выдохнула она, чувствуя, как горло сжимается. 

Наташа осторожно прикоснулась к ее плечу, заставив вздрогнуть: 

— Марин, это уже месяц как… Тебе нельзя так. Давай вечером… 

— Нет! — резко вырвалось громче, чем она хотела. Пара покупателей у кассы обернулась. Марина понизила голос: — Не сегодня, Наташ. Я… не могу. 

Наташа вздохнула, перебирая кончики своих ярко-рыжих волн: 

— Тогда закажи суши, включи сериал. Или… — Она замялась. — Заведи аккаунт на сайте знакомств. Просто пообщаешься, отвлечешься. 

Марина замерла, сжимая банку так, что пальцы побелели: 

— Ты серьезно? Там у всех одно на уме! 

— Не все, — Наташа перехватила ее взгляд, в глазах — смесь упрямства и жалости. — Ты же умная. Отсеешь чушь. Виталик бы… 

— Не говори за него! — Марина швырнула банку в коробку, стекло звякнуло. — Он не вернется. И никто не заменит… 

Голос сорвался, и она резко повернулась, делая вид, что проверяет сроки годности. Наташа постояла молча, потом мягко сказала: 

— Подумай, ладно? 

День растворился в хаосе бесконечных поставок, словно время, подчиняясь ритму грохочущих тележек и шелестящих коробок, ускорило свой бег. Марина, старший продавец в крошечном продуктовом магазине, металась между полками и холодильниками, ее руки автоматически перекладывали товар, а глаза скользили по накладным, залитым резким светом люминесцентных ламп. Каждая фактура — новый вызов: проверка сроков, пересчет, бесконечные «Мариночка, где творог?» от покупателей. К обеду в висках застучало, а к концу смены тело онемело, будто превратилось в один сплошной мускул, напряженный до дрожи. Наташа, младшая продавщица, то и дело ловила ее взгляд, подмигивая: «Держись, старшенькая!» — но Марина лишь кивала, пряча за усталой улыбкой комок раздражения и бессилия. 

Когда часы наконец отсчитали последние минуты, она, не решаясь поверить в окончание марафона, машинально попрощалась с Наташей. Та, перебивая, сунула в руку шоколадку: «Съешь», — и Марина, сжав плитку в кармане, вышла на улицу, где вечерний воздух обжег легкие холодом. Дорога домой слилась в туманную полосу: мелькание фар, далекий гул метро, ступени под ногами, которые она преодолевала, будто взбираясь на гору. 

Квартира встретила ее гнетущей тишиной, которая обрушилась тяжелее двери, захлопнувшейся за спиной. Звук собственных шагов по паркету отдавался эхом в пустоте. «Так…» — прошептала она, сбрасывая куртку, и голос, сорвавшийся в никуда, заставил содрогнуться. Взгляд упал на фотографию в рамке — она и Виталик смеются на пляже, песок, солнце, его рука на ее плече. Теперь от того мира остался только хрустальный фужер с сердечками, пылящийся на верхней полке. «Наташа права…» — мысль проскользнула, как оправдание. Словно под гипнозом, Марина достала телефон, дрожащим пальцем тыча в экран: суши, роллы, соус терияки… Подтвердить. 

Доставка приехала неожиданно быстро — курьер, паренек с улыбкой до ушей, протянул пакет, пожелав «приятного аппетита». Его жизнерадостность резанула, но она все же выдавила «спасибо», будто этикета требовало даже здесь, в ее личной крепости одиночества. 

В@но. Алый рубин «К@берне» заиграл в бокале, когда она поднесла его к свету. Сердечки на стекле ловили блики, напоминая о том дне, когда Виталик, смущенно хихикая, вручил подарок: «Чтобы пила только самое лучшее». Теперь «лучшее» обжигало горло, смешиваясь со вкусом «Калифорнии» и горьковатым послевкусием воспоминаний. Она прикрыла глаза, позволяя теплу растечься по венам, и вдруг — ясно, будто он стоял за спиной — услышала его голос из сна: «Живи!» 

«Живи…» — эхо прорвалось вслух. Ноутбук, приоткрытый на краешке стола, будто подмигнул экраном. Марина потянулась к нему, сердце колотясь в такт загрузке страницы. Сайт знакомств. Бесконечные лица, улыбки, подмигивающие с фотографий. Курсор мигал на поле «имя пользователя», словно подгоняя: «Давай, сделай шаг». 

«Ну что ж…» — она вдохнула полной грудью, словно ныряя в неизвестность, и набрала: Марина Солнышко. «Солнышко» — так он называл ее в те дни, когда утро начиналось с поцелуев, а не с трели будильника. Пальцы зависли над Enter, секунда колебания — и щелчок, от которого сжался живот. Первый шаг в новое «сегодня», где, может быть, найдется место не только горькой тишине. 

А за окном, в такт ее мыслям, замигал неоновый рекламный щит, окрашивая комнату в призрачные отсветы. Где-то там, в огромном городе, бились сердца, похожие на ее — одинокие, но все еще надеющиеся. 

Продолжение следует.