Под звездами сердца _5ч

Марина и Алексей говорили всего полчаса, но это время сжалось, как песок в кулаке, — жгучее, стремительное, обжигающее. Каждое слово между ними искрило, как провод под напряжением, а паузы гудели тишиной, в которой слышалось биение двух сердец, будто спорящих, кто громче выплеснет накопленное. Они говорили так, словно боялись, что следующий вдох разорвет эту хрупкую нить между ними. Но когда стрелки часов все-таки вырвали их из этого гипноза, Марина, будто очнувшись от дурмана, машинально потянулась к чайнику, как к якорю в внезапно качнувшейся реальности.  

Руки сами наливали кипяток в кружку, а мысли, будто сорвавшиеся с цепи, подтолкнули её к ноутбуку. «Удалить анкету», — прошелестело внутри, ведь Алексей уже держал её номер в телефоне, как ключ к её доверию. Но сайт знакомств открылся не тихим прощанием, а взрывом. Его комментарии — сладкие, липкие, как патока: «солнышко» тут, «цветочек» там, десятки девичьих ников, утопающих в его шаблонных комплиментах. Сердце Марины сжалось в ледяной ком, пальцы дрогнули, удаляя профиль рывком, будто стирая не строки кода, а собственную наивность.  

Телефон в её руке внезапно стал тяжелым, как камень. Сообщение вырвалось резко, без знаков препинания, будто она боялась, что передумает: «Забудь этот номер. Я тебе не солнышко. У тебя их хватает». Кнопка выключения заглушила экран, но не внутренний вихрь. Слезы хлынули внезапно, как летний ливень из ясного неба, — горькие, соленые, смывающие остатки иллюзий. Она скрючилась на кухонном полу, обнимая колени, а мир вокруг превратился в размытое пятно. Как она могла? Как позволила обмануть себя сладкими речами, не разглядев за ними пустоты?  

Теперь всё внутри горело стыдом и яростью, а за окном, казалось, даже звезды потухли — будто вселенная, солидарная, выключила свет.

Утро встретило Марину свинцовыми тучами, нависшими так низко, будто небо решило придавить город к земле. Воздух был густым от предчувствия дождя, а мысли путались, как мокрая шерсть — идти пешком под этим душным колпаком казалось пыткой. «Вызову такси», — прошептала она, тыкая в экран смартфона.

Машина приехала через пять минут — чёрная, блестящая, как уголь. В салоне пахло искусственной сосной и чьей-то усталостью. Марина вжалась в сиденье, наблюдая, как город за окном плывёт в серой дымке, словно акварель, размытая неумелой кистью. Но когда знакомые здания начали вырисовываться впереди, что-то внутри дёрнулось — резко, болезненно, как спазм.  

«Стойте!» — вырвалось у неё внезапно, голос звенел, будто разбитая фарфоровая чашка. Таксист вздрогнул, сжав руль до побелевших костяшек. «Поехали... в другое место». Последние слова прозвучали тише, словно она сама испугалась их веса.  

Двигатель взрычал, машина рванула влево так резко, что Марину прижало к дверце. Асфальт за окном превратился в размазанную полосу, а сердце колотилось в такт стуку дворников, бешено счищающих невидимую пыль. Куда? Зачем? Она не знала. Но в этом повороте — резком, почти срывающемся — было что-то освобождающее. Как будто вместе с колёсами, взвизгнувшими на повороте, она сбросила с себя груз утраты, оставив его там, в прошлом перекрёстке, где светофор моргал жёлтым, словно предупреждая: «Осторожно. Ты на краю».  

А чёрный автомобиль уже нырял в узкую улицу, увозя её прочь — от работы, от рутины, от самой себя. Туда, где тучи, может, наконец разорвутся дождём.

Продолжение следует..