Воспоминания из детства

Привет, мои хорошие.

Я тут подумала, прежде чем описывать дни сегодняшние, неплохо бы рассказать о своем детстве. О том, что я помню. О том, какой я была. О том, что сделало меня такой, какая я есть.

Начнем?

Я совсем маленькая, мне годика четыре, может, пять. Мы еще живём у бабушки с дедушкой, наш дом толи еще не начинали строить, толи уже сделали фундамент, но до переселения еще далеко. Поэтому мы впятером живём в маленьком на две комнатки домике. Правда, с весны по осень дед и бабушка перебираются в так называемую летнюю кухню. Это еще один домик, тоже состоящий из двух комнат и даже там  печка есть, в дальней комнате кровать на которой спят, а в передней плита с газовым баллоном, два стола и печка. Там летом готовят, стирают, по весне сушат картошку перед посадкой, там же -  коробки с рассадой. И даже застолья иногда проходят там же.

Итак лето. Пора огорода, грядок, пора косметических ремонтов. Что-то покрасить, побелить, подбить.

Родители под приглядом старшего поколения красят. Красят оббивку дома, ворота... Я же бегаю во дворе. Таскаю котят, пытаюсь искупать кошку в бочке с дождевой водой, рву вишни и просто прячусь в кустах.

И вот, прячасясь в тенистых зарослях слышу вдруг такой разговор:

 — Надо бы краску убрать подальше, а то еще дочка залезет в нее.

 — Конечно, надо.

Родители поговорили и ушли, что-то их отвлекло. Краску никто не убрал.

И что же вы думаете? 

Покружив немного по двору, я таки подбираюсь к забытой краске.

Интересно, аж жуть! Они же красили! А мне не дали даже попробовать! Только гнали, чтоб я не испачкалась, да не дышала этой гадостью.

Кому и гадость, а кому и прелесть!

Рядом с банкой родители оставили еще и кисточки отмокать. Сначала я, сопя от натуги, крашу листики. На вишне, на смородине. Потом перехожу на лопухи. Прекрасно! Интересно! Здорово! 

Не понятно, как так вышло. Но потом я стала красить свое желтенькое платьишко.

Когда меня обнаружила бабушка, платье было безнадежно испорчено. Мое любимое платье, между прочим!

Я уже не помню кого ругали больше меня или недотеп-родителей, бросивших все на виду у маленького постреленка.

А платье еще долго валялось в старом корыте. Мне было его очень жалко.

Самое смешное или грустное, уж не знаю, если б я не подслушала тот разговор, возможно, я бы даже не подошла к этой краске, не  заинтересовалась Но! Ведь навели на мысль ребенка!