Пролог. Продолжение.

Заранее он выкопал немецкую винтовку, найденную им очень-очень давно, на том месте, где принял последний бой местный партизанский отряд “Красный мститель”. Он помнил это место наизусть. Воспоминания были слишком ярки. И даже годы спустя, когда все вокруг уже заросло травой и кустарником, он всё ещё чувствовал под ногами содрогание земли от взрывов мин и гранат. Ему казалось, что слышит оглушительную стрельбу автоматов и другого оружия. Он помнил лица партизан, их мужественные, но печальные глаза, запах пороха и крови, пропитанный солнцем день. Он помнил, как они - участники отряда, поклявшись отомстить врагу, вступили в отчаянный бой до последнего патрона и последнего бойца. И того самого он помнит! Он не был самым юным партизаном в том отряде. Партизанили и совсем мальчишки. Он был связным. В отряде его не знали в лицо, а он не знал, кто закладывает в тайники сообщения и кто из других тайников их забирает. Он просто переносил некие фрагменты досочек или лыка из одного места в другое. Иногда сообщения адресовались конкретно ему. Например, в таком-то месте скопились вражеские войска или техника. Посмотреть. Посчитать. В сообщениях не было букв. Только непонятные чёрточки. И в руках случайного человека никакой информации шифр не открывал. Сам он был невысокого росточка, из-за врождённого заболевания хромал, а мелкие и не запоминающиеся черты лица делали его похожим на деревенского мальчишку-дурочка небольшого возраста. Он помнит задания командира партизанского отряда, в котором требовалось уточнить расположение и количество врага в селе Никитское. В селе он появился в ветхой одежонке, лаптях, опираясь на костыль, подволакивая ногу и сгорбившись. Здесь он не впервые. В руке - корзина с грибами. Как и в прошлые разы, молодой мордатый полицай с громким глумливым гоготом схватил его за воротник старенькой рубахи и поддал ногой сначала в спину, затем по корзине. Рубаха порвалась, а штаны приобрели дополнительные пятна. И по какому-то совершенно поразительному стечению обстоятельств каждый раз корзинка отлетала не только в сторону бывшего помещичьего двора, но и в сторону новых военных объектов, которые интересовали партизан. Туда же отлетал и юноша, и костыль, и грибы. С этого места было видно всё: и склады, и штаб, и жилые казармы. И даже замаскированная вражеская техника. -Ой! Дядька! Не трогай меня! Я больной! - Плаксиво кричал юноша тонким голосом. И на четвереньках двигался вглубь охраняемой территории, подбирая костыль, корзину, складывая в неё грибы. По лицу он размазывал слёзы, сопли, мешая их с дворовой грязью и, становясь совсем неузнаваемым. У будки охраны появлялся старший полицай и бубнил: -Опять с убогим связался! С ума сошёл! У него бабка колдовка! Напустит порчу - будешь знать! -А я - атеист, — гоготал мордатый. Солдаты охраны смотрели на эти дела кто с усмешкой, кто просто отворачивался.